"When the Germans were killing Jews in the street and burning synagogues,
who could believe that we, the children and grandchildren of those
who left or died, would be returning with copies of the very books they destroyed?
That's the triumph of our trip. They didn't succeed. Our culture survives."
Aaron Lansky, "Outwitting History"
Более 1000 лет тому назад на территории центральной Европы возник, идиш, - язык евреев в диаспоре. К началу Второй мировой войны на нем говорили почти 11 миллионов человек - три четверти евреев всего мира. Только за период расцвета идишской культуры с 1864г. по 1939 г. на идиш было издано более 30 тысяч наименований различных произведений от религиозной литературы и учебников до романов и пьес. Литературу на идиш, издавали в России и Польше, Германии и Франции, в Штатах и на Кубе и в ряде других стран. Созданные на идиш произведения Шолом-Алейхема и Исаака Башевис-Зингера, Давида Бергельсона и Давид Гофштейна, Лейб Квитко и Переца Маркиша, Менделе Мохер Сфорима и Шалом Аша и других еврейских писателей вошли в классику мировой литературы и были переведены на десятки языков. Ничего не предвещало гибели идиш. Но Холокост, в огне которого сгорело более половины евреев говоривших на этом языке, сталинские репрессии по отношению к евреям и к еврейской культуре лишили народ книги книг на родном идише, насильно ограничив его применение языком бытового общения. В дополнению ко всему после войны исчезли местечки - питательная среда идиша, что ускорило процесс его «отмирания». Источником спасения языка мог бы стать Израиль, но принятие иврита в качестве государственного языка послужило еще одним толчком по невольному вытеснению идиша.
Многие деятели еврейской культуры не могли смириться и спокойно смотреть, как исчезает идиш. Каждый из них в меру сил и возможностей делал все, чтобы сохранить идиш, но, несмотря на их усилия, идиш продолжал исчезать Совершенно неожиданно своеобразную идею спасения идиша предложил и осуществил 25 летний Арон Ланский, - надо спасать идиш через книги на идиш, этот бесценный исторический памятник о жизни евреев в диаспоре. В книгах на идиш есть все: сведения о культуре и быте, традициях и социальном положение, религиозном фанатизме и воинствующем атеизме и, наконец, сама история еврейского народа. И путь к спасению книг на идиш лежит через создание национального депозитария книг на идиш. В прошлом году исполнилось 25 лет с того момента как Арон и его друзья, не имея за душой почти ни гроша, начали одиссею по спасению книг на идиш. Сегодня они могут с гордостью сказать – «Мы совершили подвиг! Мы спасли от гибели полтора миллиона книг на идиш! Мы создали Национальный Центр Книг на Идиш! На нашей стороне 30000 друзей (членов) нашего Центра, усилием и финансовой поддержкой которых наш Центр продолжает строиться и расти»
О том, как создавался Центр, и как Арону и его друзьям удалось обмануть историю – не дать исчезнуть в небытие еврейской литературе на идиш, рассказывает его книга Outwitting History, на презентации которой я смог присутствовать и взять интервью у Арона Ланского.
Позвольте мы начнем с Вашей семьи – откуда и когда приехали ваши родные в Америку, и на каком языке они говорили дома?
Как и у многих американских евреев, корни моей семьи уходят в Восточную Европу. Обе мои бабушки родом из маленьких штетл Украины. Что касается дедушек, то один из них (со стороны мамы) прибыл из Австро-Венгрии, другой (со стороны папы) родился в Штатах, правда, его родители прибыли из Польши. Этого дедушку я уже не застал, поэтому по еврейской традиции ношу его имя – Арон. Дома бабушки и дедушка говорили между собой на идиш. Поэтому мама до шести лет говорила только на идиш и лишь пойдя в школу начала учиться английскому. Папа и мама со своими родителями говорили иногда на идиш, а иногда на смеси идиш и английского. Хочу отметить, что отец моей мамы был очень образован и говорил свободно на идиш, немецком и ... русском. Я хорошо помню, что до конца своей жизни он раз в неделю ходил к русскому священнику, чтобы поговорить по-русски. А вот с нами детьми родители говорили только на английском и запрещали пользоваться даже отдельными словами на идиш, что было очень характерно в то время для многих еврейских семей – они хотели, чтобы мы выросли 100–процентными янки, и мы выросли таковыми. Вы же знаете нашу знаменитую шутку - "If you call someone who knows two languages "bilingual" and someone who knows three languages "trilingual," what do you call someone who knows only one language? ---- An American!"
В колледже вы изучали историю и культуру европейского еврейства. С какой целью и почему вы дополнительно стали изучать идиш?
Действительно моим главным предметом в колледже была культура и история евреев восточной Европы, изучая которые я столкнулся с необходимостью овладеть идиш, чтобы читать первоисточники в оригинале. Так получилось, что по мере знакомства с литературой на идиш, меня все больше стала интересовать история и культура восточно-европейского еврейства. Затем (в начале 70-х прошлого столетия. С.Р.) я решил продолжить свое образование в университете Монреаля (под руководством Руфь Вайс), сосредоточившись на современной литературе на идиш.
Значит ли это, что вы советуете каждому, кто хочет ознакомиться с культурой и историей евреев сначала изучить идиш?
Для того, кто хочет глубоко изучить еврейскую литературу, знания идиш и иврит обязательны. Ну, а для тех, кто просто хочет познакомиться с еврейской культурой знания идиш весьма и весьма желательно.
Начав собирать книги на идиш, задумывались ли вы тогда, что когда-нибудь вы создадите такой огромный Центр?
Конечно нет. Понимаете, я очень полюбил литературу на идиш и поэтому стал собирать книги на идиш не только для занятий, но и для своей библиотеки. Я выискивал книги повсюду, но я даже не мог представить, что мое коллекционирование приведет к созданию Национального Центра Книг на Идиш (National Yiddish Book Center - http://www.bikher.org) Правда, в какой-то момент я решил, что пришла пора создать крупную коллекцию книг на идиш. Я приостановил свои занятия в Монреале и целиком занялся этой проблемой. Первое что я сделал, это обратился к ряду еврейских организаций культуры с предложением совместно создать банк книг на идиш. Но ни одна из них не заинтересовалось этой идеей, более того одни считали, что не зачем тратить деньги на сохранение книг на «мертвом языке», другие называли меня фантазером, третьи предлагали вернуться к этому вопросу через пару лет, когда они будут составлять новый бюджет. И тогда я решил - я должен это сделать сам. Так более 25 лет тому назад я вместе с моими друзьями стал собирать книги на идиш. Специалисты-языковеды полагали, что в Штатах имеется около 70 тысяч книг на идиш (как они подсчитали один только Бог знает), а мы только за первый год собрали столько книг, а ныне в нашей коллекции1.5 миллиона книг на идиш!
Вас не удивило, что в 70-х годах и позже вы, собирая книги, очень часто сталкивались с людьми, которые широко пользовались идиш в повседневной жизни?
Нет, Сэм, я ничуть не удивился. Когда я родился в 1955 году было еще полно людей, таких как мои бабушки и дедушка, которые по прежнему предпочитали идиш английскому, и в 1975 году (начало коллекционирования книг) практически все евреи, которым было 65 и более лет владели идиш, и которые, и это я хорошо помню, говорили на английском с тяжелым еврейским акцентом.
А какой акцент вы слышите сегодня в речи иммигрантов новой волны, например, у меня?
Арон вежливо засмеялся и добавил «У молодых новых иммигрантов скорее русский акцент, а у пожилых я бы сказал русско-еврейский».
Теперь, когда ваш Центр состоялся, с какими еврейскими организациями вы поддерживаете связи?
К сожалению, я не могу сказать, что у Центра сложились хорошие отношения с американскими еврейскими организациями культуры, - при создании Центра мы не получили от них даже моральной поддержки, не говоря уже о финансовой. Это, как потом оказалось, способствовало созданию собственной независимой организации – Национального Центра Книг на Идиш. И в этой независимости наша сила – мы можем планировать и реализовывать самые разнообразные программы, которые рождаются в нашем коллективе.
В то же время мы имеем самые тесные связи с университетами (программы Jewish Studies) и библиотекам. Сегодня Центр поставляет книги на идиш в 450 библиотек вузов, школ и общинных центров, расположенных в 27 странах мира, включая республики Прибалтики и Россию
Очень жаль, но до сегодняшнего дня мы не имеем особых контактов с русскоязычной еврейской общиной. Мы понимаем, что нашему общению не способствует наличие языкового барьера и может быть недостаточная информация о нас на русском языке. Я надеюсь, что это интервью даст русскоязычным читателям представление о нашем Центре. Со своей стороны мы были бы рады любой помощи со стороны этой одной из крупнейших еврейских общин Америки.
Сегодня более 32 тысяч человек являются членами вашего Центра. И все они американцы или есть жители других стран? И в чем заключается их помощь Центру?
Большинство членов нашего Центра жители Штатов и Канады, хотя есть представители и других стран. Значение членства трудно переоценить, достаточно сказать, что членские взносы составляют почти 60 % нашего бюджета. Что же касается тех членов, которые являются замлерс (волонтеры, собирающие книги), то это более двухсот человек, проживающих в разных странах, без которых мы никогда бы не справились с той огромной работой по сбору и пересылке книг, которую мы ежегодно реализуем. Одним словом замлерс это наш золотой фонд.
Раз мы уже заговорили о членах вашего Центра, хотелось бы знать как я или любой читатель может стать членом Центра?
Это совсем просто – надо всего-навсего написать заявление о желание быть членом Национального Центра и выписать чек на сумму 36 долларов.
И дальше? Дальше? Во-первых, во-вторых, и, наконец, в-третьих, вы сделаете мицву, которая будет вашим личным вкладом в дело сохранения для нынешних и будущих поколений истории и литературы на идиш, в том числе и истории ваших близких и далеких предков, плюс ежеквартально вы будете получать наш сборник «Pakn Treger» («коробейник», в данном случае ближе было бы название «книгоноша») В этом сборнике вы найдете календарь мероприятий проводимых Центром: концерты и фильмы, дискуссии и чтение книг, лекции о современном положение, письма читателей и сведения о новых поступлениях (от книг до музыкальных записей). И, наконец, самое главное мы регулярно знакомим англоязычного читателя с лучшими образцами литературы на идиш. Так недавно мы почти весь выпуск посвятили 100-летие лауреата нобелевской премии писателя Исаака Башевис-Зингера, все книги которого написаны на идиш. И еще много интересного, например, words like arrows (не в бровь, а в глаз!) это пословицы и поговорки на идиш. Сэм, я очень долго могу рассказывать о Центре, но, наверное, лучше будет если читатели откроют нашу страницу в Интернете (http://www.bikher.org) – там все подробно описано, кто мы, что мы делаем и чем конкретно занимаемся в данное время. И не забудьте, что в нашем магазине для вас как для члена Центра будет скидка 25%. Теперь о членских взносах, но прежде небольшая, но важная информация:
У евреев каждая буква имеет цифровое значение: Алеф - один, Бет – два. Слово "хай" на иврите означает "жизнь", если перевести буквы в цифры, то получится 10 + 8 = 18! В еврейской традиции число 18 стало своеобразным путеводителем для жертвующих. Евреи жертвуют шекели, доллары, рубли и евро, но считается, что 18 или любая кратная этому числу сумма приносит счастье. Вам решать, сколько жертвовать: 18 рублей или 180 тысяч, главное, чтобы вы не остались равнодушными.
Специально для ваших читателей на первый год мы установили размер членского взноса в 18 долларов за год! (это всего лишь 1.5 доллара в месяц!) Все что вам потребуется сделать, чтобы воспользоваться этой скидкой, это надо будет в заявление отметить, что вы иммигранты из Союза и читатели «We are America» и, конечно, приложить чек/money order на имя National Yiddish Book Center.
Кто является самыми крупными спонсорами Центра и какую помощь они вам оказывают? Например, Стивен Спилберг?
Видите, у нас вообще нет спонсоров как таковых. Есть только люди, мы их называем донорами, которые жертвуют в пользу Центра весомые суммы, одним из таких видных доноров является Стивен Спилберг. Есть у нас несколько человек пожертвовавших в пользу Центра более 1 млн. долларов, среди них пожилые супруги Давид и Силвия Штейнер, сорокалетний бизнесмен и 92-летняя леди из Техаса, последние пожелали остаться в тени от софитов прессы. Что касается конкретной не финансовой помощи, так, например, упомянутый вами Спилберг помогает нам в создании подразделения по оцифровке книг на идиш.
Поддерживает ли вы контакты с ортодоксальными евреями, многие из которых хорошо знают идиш?
Нет. Точнее организации ортодоксальных евреев не желают иметь с нами какие-либо отношения, в тоже время у нас довольно много индивидуальных членов Центра из числа евреев-ортодоксов.
Пользуетесь ли вы дома идиш, чтобы хотя бы посекретничать с женой втайне от детей?
К сожалению, кроме меня никто в семье не владеет идиш, поэтому дома я с женой и двумя дочерьми общаюсь на английском. Но идишкайт (надеюсь, вы понимаете о чем я говорю) у нас во всей домашней атмосфере – мы говорим о писателях, писавших на идиш и об их книгах, об истории и культуре на идиш. И я верю, что придет время обе мои дочки, так же как и я, выучат идиш. Старшая уже приступила к изучению иврита, следующим будет идиш.
Является ли Ваш Центр подписчиком, издаваемом на идиш еженедельника Форвертс?
Да, конечно, Центр подписывается на идиш Форвертс. И у нас весьма хорошие отношения с главным редактором этого еженедельника Борисом Сандлером. Недавно он мне прислал свою новую книгу (на идиш. С.Р.) о кишиневском погроме, которую я с удовольствием прочел.
Что вас подтолкнуло к написанию книги « Outwitting history»?
Первая причина, почему я взялся за перо - это чувство ответственности перед людьми, которые помогли и помогают созданию Центра. Особенно перед пожилыми людьми, которые, как своих детей, передавали мне на хранение свое, может быт, самое дорогое духовное наследие. И ознакомить читателей с незабываемыми историями жизни некоторых из них.
Вторая причина это рассказать своим потенциальным читателям увлекательную и по своему уникальную историю спасение книг и создание Национального Центра Книг На Идиш.
Вот одна из таких зарисовок. Однажды к нам в Центр пришел генеральный секретарь ООН Кофи Анан. Он вошел в здание и, когда он увидел аккуратно расположенный на полках океан собранных книг, у него к моему искреннему приятному удивлению на глазах навернулись слезы. Он повернулся ко мне и сказал: «Всю свою жизнь, путешествуя по миру, я наблюдал, как разрушается культура и вот, наконец, я нашел место, где культура надежно сохраняется!»
Вы искренно верите, что «идиш еще не сказал своего последнего слова» и вам удалось перехитрить историю и сохранить идиш для будущих поколений?
На идиш создана прекрасная литература, и эта литература никогда не умрет. Я не знаю, кто еще будет в повседневной жизни говорить на идиш, но я точно знаю, что идиш это ключ к познанию истории и культуры евреев. И я уверен, что собранные Центром книги будут вдохновлять молодых людей, как когда-то меня, на изучение идиш.
Вы сказали во время презентации, что многое из истории создания вашего Центра осталось «за бортом книги». Хотелось бы знать, не планируете вы в будущем издать еще одну книгу, например, о ваших преданных замлерс и донорах?
Да, в книгу не вошли почти две тысяч страниц с заметками, сделанными во время сбора книг и мили магнитофонных лент с записями разговоров с дарителями книг. Придет время (через 3-5 лет) и я полагаю, что напишу еще две книги: одна - рассказы о людях, с которыми я встречался, собирая книги; вторая – о значение Центра для нынешнего и будущих поколений и его месте в жизни евреев и сохранении идишкайт.
Что вы считаете главным достижением Центра?
Главное наше достижение состоит в том, что мы спасли и продолжаем спасать от исчезновения книги на идиш. Что касается будущего нашего Центра, то теперь мы ставим перед собой более сложную задачу – постепенно перенести все книги на компакт-диски, далее привести их к такому виду, который не только бы позволял их бесплатно читать on-line, но осуществлять в них поиск по ключевым словам. Не менее трудная задача стоит перед нашими переводчиками – им предстоит перевести на английский лучшие произведения литературы на идиш. Я еще конкретно не знаю, как мы этого добьемся, но я обещаю, что мы будем это делать с той же энергией, как мы отработали прошедшие 25 лет.
Сколь важно для евреев знакомство с национальной культурой?
Эти знания критичны – еврейская культура не кончается походом в синагогу и празднование субботы. Еврейская культура – это история еврейского народа, его литература, музыка и искусство.
Каковы успехи on-line библиотеки Центра?
У нашей библиотеки on-line огромный успех, она одна из самых доступных в мире: из любого уголка мира вы можете заказать любую понравившуюся вам книгу.
Что бы вы хотели сказать читателям нашей газеты?
Начнем с того, что в 1980-90х годах я несколько раз приезжал в Советский Союз и, конечно, встречался с евреями (Арон привозил в Союз литературу на идиш С.Р.). И знаете, что больше всего меня поразило, что они и мы все те же евреи. Нас, конечно, разделяет язык, мы росли в двух разных системах, у нас разный жизненный опытом, но истина заключается в том, что мы в целом братья и сестры и я хочу вам всем сказать Welcome on the Board, Welcome to America. Я знаю, что евреи выходцы из Союза внесли мощную энергетику во все сферы жизни Израиля, и я уверен, что они окажут свое особое влияние на жизнь всей американской еврейской общины и страны в целом.
Позвольте поблагодарить вас за то, что вы нашил время для этого интервью и пожелать успехов Вам лично и Вашему Центру.
Игорь-Имонуэль Рыбаков (США)
Они - потомки Хахама Йосефа Мамона Маарави
Опубликованный недавно очерк Михаила Носоновского "(Еврейская Старина, №4 (28), апрель 2005 г.) произвёл большое впечатление на читателей и вызвал отклики в нью-йоркской газете The Bukharian Times и в сетевом журнале Заметки по еврейской истории. Были опубликованы воспоминания потомков, в частности, Давида Мавашева "" (Заметки, №5 (54), май 2005 г.). Отмечу, что два очерка Носоновского и Мавашева заметно дополняют друг-друга.
Михаил Носоновский в своём очерке, используя исторические факты, смог доказать заслуги рабби Йосефа Мамона, обосновать выводы и в то же время рассеять некоторые слухи и легенды связанные с преувеличением сложившейся в то время ситуации. Детальные подробности семьи и происхождение рабби Йосефа Мамона мы видим в очерке его потомка Давида Мавашева. Думаю, что представленные работы по содержанию можно лишь сравнить с трудом Георы Фузайлова (Израиль) "Раввинская последовательность в Бухаре с 1790-1930 гг." и, частично, с Нисимом Тажером "История бухарских евреев с 600-1970" (Израиль). В англоязычной литературе фамилия Йосефа Маарави пишется как Маман, но в русскоязычной и бухарско-еврейской используется оригинальная форма Йосеф Мамон.
Надо отметить, что Давид Мавашев совсем недавно основал фонд в честь своего отца, знатока культуры бухарских евреев Исака Мавашева. В этом году к 100-летию со дня рождения И.Н.Мавашева фонд планирует выпустить книгу о жизнедеятельности Исака Нисимовича, о вкладе в бухарско-еврейскую культуру, а также его творчестве. Одной из целей и задач фонда является изучение культурного и исторического наследия бухарских евреев, а также сохранение их культурных ценностей, о которых Д. Мавашев упомянул в своём очерке. Надеюсь, что данный фонд сможет помочь молодёжи лучше познать свои корни, культуру и традиции.
Осенью прошлого года, я как молодой исследователь истории и культуры бухарских евреев принимал участие в конференции, посвящённой религиозной деятельности бухарских евреев и 200-летию со дня рождения выдающегося рава Авраама Уламо Аронбаева, где подчеркнул преувеличение некоторых авторов полной ассимиляции бухарских евреев конца XVIII века, приведя соответствующие факты. Отмечу, что первым идею о преувеличении роли Йосефа Мамона в отношении ассимиляции, высказал Рафаэль Некталов ещё несколько лет назад.
По некоторым данным в настоящее время в мире проживают свыше двух тысяч потомков рабби Йосефа Мамона Маарави. Автор этих строк по линии отца является потомком Йосефа Мамона Маарави в шестом поколении через Сиона Мулло Ниёза Пинхасова, а по матери - в восьмом через Або Мулло Худодода Борухова. Мой дед Абрам Рыбаков приходился внуком Сиона Пинхасова. Сестра Або Борухова Ривко Мулло Хойдод была известна в Бухаре многим как врачеватель, народный целитель. В интернете созданы два сайта семейного древа потомков знаменитого раввина. Один сайт создан в Канаде, а второй во Франции. В 1930-х годах потомок Йосефа Мамона - писатель, поэт, переводчик Азарьё Юсупов (1881-1962) окончил интереснейший труд на бухори еврейским шрифтом о своём предке с указанием его биографии, деятельности и потомках. В настоящее время в Сиэтле внук Азарьё Юсупова занимается переводом этой рукописи на русский язык.
Среди внуков и правнуков Йосефа Мамона известны выдающиеся личности нашего народа, в числе которых раввин, писатель, переводчик Шимон Хахам (1843-1910), равин, талмудист Аврахам Талмуди Аминов (1857-1939), драматург, заслуженный деятель искусств Узбекистана Арон Шаламаев, юморист Исак Ягудаев, купцы братья Арон, Сион, Моше, Давид, Исраэль Мулло Ниёз Пинхасовы. Для точности уточню, что братья получили фамилию Пинхасов и прозвище Мулло Ниёз от имени своего отца зятя Йосефа Мамона - рава Пинхаса Катана Мулло Ниёза. Давид Мавашев подчеркнул большое влияние и богатство этой семьи в Бухаре. Именно поэтому, я думаю, правнук хахама Йосефа Мамона сын Сиона Мулло Ниёза Пинхасова Яковхай Пинхасов (Хай-Калонтар, 1890-1968) в возрасте 27 лет в 1917г. избирается главой общины бухарских евреев Бухары, представляя её перед эмиром Бухарским Сейд Алимханом. Профессор Д. Очильдиев пишет об обязанностях калонтара следующее: “Во главе общины стоял староста-калонтар, избиравшийся общиной (фактически наиболее зажиточными её членами) из числа наиболее уважаемых людей. Результаты выборов подлежали обязательному утверждению кушбеги, второго лица в государстве, а затем и самого эмира. Являясь светским главой общины, он обладал административной и судебной властью. В круг его компетенции входило решение общинных дел: коммерческие, семейные, мелкие, уголовные и другие споры, часто возникавшие среди евреев и тому подобное... Одновременно только калонтар мог представлять иудейских подданных эмира перед официальными властями эмирата и нести персональную ответственность за своевременную уплату ими подушного налога “джизья” и других дополнительных пошлин и поборов”.
На сегодняшний день ещё не обнаружены документы, подтверждающие статус богачей и руководителей дореволюционной Бухары. Вероятно, из-за того, что в то время, в отличие от Туркестанского края, в Бухаре документация была на примитивном уровне в рукописях на арабской графике, что требует своей расшифровки. Возможно, расшифровка архива Кушбеги в будущем раскроет много тайн той эпохи. Однако, директор музея заповедника Арк в Бухаре Роберт Альмеев (в книге "Архивные материалы к истории Бухарских евреев. Документы из Архива Российского Императорского агентства в Бухаре" Ташкент, 2001) сообщает о купеческой деятельности Арона Мулло Ниёза Пинхасова, скончавшегося 3 мая 1899г. в Бухаре и о его банкротстве к концу жизни. Среди правнуков братьев Мулло Ниёз Пинхасовых в Лондоне проживает внук Исраэля Мулло Ниёза дилер антиквариата Шломо Мусаев, в Нью-Йорке - правнучка Арона Мулло Ниёза врач Гения Рубинова, правнук Давида Мулло Ниёза бизнесмен Давид Мавашев, правнуки Моше Мулло Ниёза профессор Борис Ильич и Светлана Пинхасовы, правнук Сиона Мулло Ниёза доцент Марк Балхиев, правнук Сипоро Мулло Ниёз (дочери Пинхаса Катана) почётный президент Центра бухарских евреев Давид Аминов и др. Следует добавить, что бывший президент центра бухарских евреев Рахамим Борухов тоже является одним из многочисленных потомков Йосефа Мамона Маарави.
По словам выходцев из Бухары, синагога бухарских евреев в Старой махалле названа именем хахама Йосефа Мамона, а синагога возле Зелёного базара названа в честь рава Пинхаса Катана Мулло Ниёза, их имена указаны на стенах этих синагог.
От редакции: Давид Мавашев - математик и бизнесмен, сын видного бухарско-еврейского литератора и этнографа Исаака Мавашева (1905-1978), праправнук главного раввина Бухары и Средней Азии Хахама Йосефа Мамана (1752-1823), с именем которого связывают превращение Бухары в центр еврейской учености. Родился в Душанбе, в 1970-е годы жил и учился в Израиле, ныне живет на Лонг-Айленде (Нью-Йорк), возглавляет компанию, занимающуюся компьютерными и информационными технологиями.
Я прочитал Михаила Носоновского «Был ли Рав Йосеф Мамон Магриби спасителем Евреев Бухары?» Меня эта статья очень заинтересовала, так как я являюсь одним из потомков Йосефа Мамана в 5-ом поколении по линии моей бабушки Сары, матери моего отца, Ицхака Мавашева. Прошло более трех десятков лет с тех пор, как мой отец рассказывал мне истории о нашей родословной. Я был молод и с интересом слушал беседы моего отца на эту тему с его друзьями и родственниками. Некоторые из этих бесед с Иммануелем и Малкиелем Фузайловыми (также потомками Йосефа Мамана), Яковом Хахамовым, Яковом Калонтаровом до сих пор ярко запечатлены в моей памяти. Позже, в Израиле, в середине 70-х годов к нам домой приезжал из Иерусалима Мордехай Бачаев (Мухиб). Он публиковал свои стихи и писал статьи в еженедельнике «Хатхия», основателем и редактором которого был мой отец. С ним мы так же немало говорили об Йосефе Мамане. Изучив иврит, я прочитал о Йосефе Мамане в книге Нисима Тажера «Толдот Йехудей Бухара» (История Бухарских Евреев), изданной в 1971 году в Тель-Авиве. Многое в этой книге совпадает с рассказами моего отца.
Мои воспоминания могут быть не совсем точными ввиду давности лет, и это не исследовательская работа. Тем не менее, я думаю, что эта статья представляет собой какой-то этнографический и исторический интерес для читателя. В некоторых местах я так же выражаю свое мнение и прихожу к определенным выводам, с которыми читатель может не согласиться. Результатом этого могут оказаться дебаты, обоснованные дополнения и разъяснения, которые приведут к более глубокому пониманию той эпохи и может быть помогут нам лучше понять сегодняшнюю ситуацию и будущее бухарских евреев в странах диаспоры.
Итак, Хахам Йосеф Маман Маарави («маарави» в переводе с иврита означает «западный») сын Рава Моше Мамана, родился в городе Тетуане, Марокко в середине 18 века. Моше Маман был близким советником и другом правителя той местности. Правитель был свергнут, и Рав Моше Маман был убит. Его семья бежала из Марокко и поселилась в городе Цфате, Эрец-Исраель. Йосефу не было и 20-ти лет, когда он стал раввином. В Цфате он женился и у него родился сын. В те годы, как и сегодня, можно было получить «смейха» и звание раввина, но для того что быть лидером и духовным наставником, нужна была община. Религиозные лидеры Эрец-Исраель посылали молодых раввинов в разные концы еврейской диаспоры для поддержания иудаизма. Этих раввинов называли «шэлихим» -- посланниками. В Цфате вакансий на место раввина не было. Тогда Рав Йосеф решил стать «шалиах» (посланником) и поехать в поиски общины, нуждающейся в духовном лидере. Йосеф Маман не знал, что ожидает его и как долго он будет вдали от дома. Поэтому, прежде чем уехать, он дал своей жене «условный развод» в случае не предвиденных обстоятельств.
Здесь я немного отступлю и попытаюсь объяснить выражение «условный развод». В иудаизме многоженство разрешено. Запрет или анафема, установленная Раввином Гершоном («херем де-Рабену Гершон») примерно тысячу лет назад, запрещает многоженство только в случае несогласия жены. Кроме того, этот тысячелетний запрет был принят только европейскими евреями, ашкеназим, и его срок почти истекает. Мужчины, отлучившиеся на долгое время от своего домашнего очага, могли завести новую семью. При этом, их жёны, не имея развода, не могли повторно выйти замуж. Для того чтобы защитить женщин от таких ситуаций, перед тем как уехать в дальние края, муж мог дать своей жене возможность развестись, если он не возвращался в течение определенного времени. В долгой отлучке от семьи нарушались обязательства мужчин, данные во время хупы – «шэера, кэсута вэоната», т.е. обеспечивать жён экономически -- едой, одеждой, и физически. Это также делалось для того, чтобы женщина не осталась «иша агуна», то есть та, которая не имеет развода. Такая ситуация могла произойти в тех случаях когда супруг не возвращался домой по каким-либо причинам, или она теряла с ним связь, или он пропадал без вести, и т.д. У женщин появлялась возможность повторно выйти замуж и создать новую семью. Делалось это так -- мужчина давал развод (гет) третьему лицу. На иврите это называется «лехашлиш эт хагет» -- дословно: «заложить развод третьему лицу», т.е. дать «условный развод». Женщина по своему желанию могла получить свой «гет» у третьего лица. Насколько я знаю, в наши дни «условный развод» обычно не практикуется ввиду технического, экономического и социального прогресса. Но законы Торы не изменились, и для женщин описанная выше проблема существует и по сей день. Например, во время войны муж может бесследно пропасть без вести, или быть долгие годы в плену. В этом случае женщина не может выйти замуж.
Итак, Рав Йосеф Маман «заложил развод» и уехал из Цфата. Первой его остановкой был город Багдад. В Багдаде все местные общины имели своих раввинов. Видя, что ему там делать нечего, молодой Йосеф поехал дальше на восток в город Машхад, который находился в Иране. Там была похожая ситуация. В Машхаде Йосеф познакомился с евреями, торговавшими шелком. По роду своего бизнеса они проезжали через Среднею Азию и бывали в таких городах как Бухара, Шахрисабз и Самарканд. Эти люди сказали Раву Йосефу, что там существует древняя еврейская община и очень возможно, что он найдет себе там позицию духовного лидера.
Йосеф Маман отправился в Среднюю Азию. Первым городом на его пути был город Шахрисабз. Затем он приехал в Бухару. Среди местного населения евреев слыли разные легенды об их происхождении. Некоторые, например, говорили, что они потомки потерянных десяти колен, другие утверждали, что они происходят от колена Биньямина. Они называли себя «яхудим», а местные мусульмане считали их «ум-аль-китоб» -- народом книги. Общины Бухары и Шахрисабза отличались друг от друга. Рав Йосеф считал что в Шахрисабзе местные евреи придерживались религии более ортодоксально, чем в Бухаре. В обоих городах они соблюдали субботу и знали о ее святости. В Бухаре евреи молились в специально отведенных для них местах при мусульманских мечетях. Книг молитвенных на иврите почти не было. По пятницам женщины, перед зажиганием субботних свечей, наполняли мешочки мясом и рисом (халти-сабо) и бросали их в общие котлы, варившиеся у мусульман. Каждая семья находила свой мешочек по цвету веревочки, которым они их перевязывали. По субботам, рано утром перед обедом, мужчины ходили в хамам – общие бани.
Лидеры еврейской общины Бухары и Шахрисабза с радостью приняли Рава Йосефа, предложили ему остаться и стать их духовным лидером. Хахам Йосеф, изучив обстановку, согласился и решил остаться жить в городе Бухаре, который был центром еврейской культуры. Бухарские евреи считали его вторым городом по святости после Иерусалима. По мнению Хахама Йосефа, население Бухары было более либеральное по отношению к религиозным законам, чем в Шахрисабзе. В Шахрисабзе было миквэ, которое Йосеф Маман считал построенным правильно, по религиозным порядкам, а в Бухаре, по его мнению, миквэ не строго соответствовало еврейским законам. Поэтому Рав Йосеф решил взять себе в жены девушку именно из Шахрисабза, а не из Бухары. Он женился на Хане, дочери главы шахрисабзской общины Муллоджона Тагхо.
Поселившись в Бухаре, Рав Йосеф Маман, с годами, сумел привлечь к себе много молодежи и воспитал верных учеников. С помощью богатых и влиятельных бухарских евреев, Рав Йосеф первым делом открыл еврейскую религиозную школу – Йешива, заказал молитвенные книги и учебники у Литовской и некоторых других еврейских общин. Ввиду того, что Йосеф Маман относился по своему происхождению к сфарадим, в его Йешиве форма преподавания и молитвы проходили на сфарадийский лад. Я сделаю здесь небольшое пояснение. Евреи условно разделяются на три группы – ашкеназим, сфарадим и «эдот хамизрах», т.е. восточные этнические группы. Бухарские евреи относятся к «эдот хамизрах», но на сегодняшний день молятся как сфарадим («нусах сфаради» -- на иврите). Это произошло благодаря учениям Йосефа Маарави.
В те же годы в Бухарский Эмират приезжали раввины и религиозные посланники («шэлихим») из разных стран Европы и Азии. Нельзя сказать, что еврейская община в Бухарском Эмирате была в упадке в тот период, хотя, может быть, и были некоторые отклонения от религиозных порядков. Еще до приезда Йосефа Мамана, в Бухаре были раввины и талмидей хахамим (ученики мудрецов). Они читали «Зохар», знали и придерживались святости субботы и воспитывали своих детей в еврейских традициях. Среди местных евреев и «шэлихим» были также незаурядные личности. Некоторые из этих людей отмечены в книге Нисима Тажера. Они обучали своих студентов Талмуду и Торе частным образом, на индивидуальном уровне. Но ни один из них не смог создать себе последователей на поколения вперед так, как это получилось у Йосефа Маарави. Его гениальность заключалась в том, что он сумел создать школу (Йешиву) с массовым обучением. Эта школа и ее выпускники распространяли учения Рава Йосефа среди Бухарских евреев с геометрической прогрессией, и в корне изменили формы молитв бухарских евреев на следующие двести лет. Причинами успеха Хахама Йосефа были не только его харизматическая личность, высокие ораторские способности, качества лидера и организатора, талант убеждать, искусное умение толковать (давать «дэрашот»), и глубокие знания Талмуда и Торы. Одной из главных причин было его умение привлечь к себе местных лидеров, которые имели политическое и экономическое влияние среди местного населения не только евреев и «шэлихим» из разных стран, но и мусульман. При всем том, что бухарских евреев облагали разными запретами и налогами, заставляли, порой насильно, обращаться в ислам, Рав Йосеф Маман навещал мечети, и из-за его глубоких знаний арабского языка и Корана был очень почитаем мусульманами и прозван ими Великим Муллой. Все это помогло ему успешно нейтрализовать многих своих оппонентов. Например, Рав Захария Мацлиах из Йемена -- «шалиах», один из религиозных лидеров, имевший своих поклонников и последователей был одним из таких оппонентов Рава Йосефа Маарави. Его подход к иудаизму был таким же, как и у иранских евреев, т.е. как у «эдот хамизрах» и соответственно как у бухарских евреев в те годы. Борьба двух лидеров привела к расколу среди еврейской общины и создала два лагеря. Один лагерь считал, что Йосеф Маман прав, а другой считал, что правда на стороне Захарии из Йемена. Раввин Захария, как и другие «шэлихим» и пришельцы, проиграл политическую состязание с Йосефом Маарави.
Йосеф Маман достиг успехов и выиграл борьбу со своими противниками, войдя в союз с наиболее влиятельной и богатейшей еврейской семьей Бухарского Эмирата – семьей Мулло Нияз. Они были мультимиллионерами и считались среди Бухарских евреев Ротшильдами того времени. По рассказам моего отца, их называли князьями той эпохи. Мулло Ниязы были близки к нескольким поколениям Эмиров Бухарских и были вхожи в их дворец. Эмиры Бахадур Хан и позже его сын Музафар Хан считались с семьей Мулло Нияз и часто гостили у них, проводя вечера на которые приглашались лучшие еврейские певцы и музыканты. Были случаи, когда Мулло Ниязы даже финансировали Эмира. Хахам Йосеф не смог бы основать еврейские школы без их финансовой и политической поддержки. Он получил покровительство богатейшего человека в Бухарском эмирате, миллионера тех времен Шломо Мулло Нияза по прозвищу Мулло Симхо Джон, и его сына Йосефа Хасида Мулло Нияза, являвшегося главой еврейской общины Бухары. У Рава Йосефа Мамана были две дочери Мирьям и Сара. Хахам Йосеф выдал Мирьям замуж за сына Йосефа Хасида Мулло Нияза, Рава Пинхаса Катана, одного из своих лучших учеников и последователей, тем самым еще сильнее закрепил за собой поддержку семьи Мулло Нияз.
Проживая среди Бухарских евреев, Йосеф Маман говорил на их языке, принял их культуру и традиции и оставил после себя сотни выдающихся потомков. Сыновья Пинхаса Катана Муло Нияза -- Аарон и Цион, а позже сын Циона, Яков Хай Мулло Нияз (внуки и правнук Рава Йосефа Маарави) были бессменными главами еврейской общины в Бухаре. Они были влиятельными людьми при дворе эмиров и благодаря им многие ограничения прав бухарских евреев были сняты. У Йосефа Маарави было два сына, Авраам и Ицхак Менахем. Авраам был очень почитаемым человеком, владевшим многими языками, включая испанский и французский. Он стал главным Раввином Бухары и был прозван «Кэводха», то есть «Уважаемый». Со временем прозвище «Кэводха» стало произноситься «Кэводах». Дочь Авраама Кэводах, Йохевед, вышла замуж за своего двоюродного брата Давида Мулло Нияза Пинхасова, сына Пинхаса Катана. По сей день потомки Рава Авраама Кэводах, называют себя «авлоди кэводах» -- «род кэводах», упоминая Йосефа Мамана, только как одного из знаменитых предков. У Давида Мулло Нияза было много детей, потомки которых разбросаны по всему миру. Мой отец, Ицхак Мавашев и Нисим Тажер, сын Главного Раввина Туркестанского края Шломо Тажера, являлись внуками Давида Мулло Нияза, правнуками Авраама Кэводах и пра-пра-внуками Рава Йосефа Маарави. Один из правнуков Давида Мулло Нияза – Рав Ицхак Аминов является Главным Раввином Бухарских Евреев Израиля.
Конечно же, многое в рассказах о Йосефе Маарави окутано легендами, включая описание в Еврейской Энциклопедии 1910-1914 годов. Приведу один из примеров -- фамилия Рава Йосефа указана как Маймон. У нас дома, в Душанбе, была эта энциклопедия, примерно 15 томов. Когда я прочитал там о Йосефе Маарави, моим первым вопросом было: «Папа почему ты мне никогда не говорил, что мы потомки Рамбама (великого Рава Моше бен Маймона)?». Мой отец ответил, что то, что написано в энциклопедии, не верно и мы не маймониды. Ученики и некоторые потомки Хахама Йосефа для того, чтобы поднять свой престиж говорили, что настоящая фамилия Йосефа была «Маймон». Но когда он приехал в Бухару, он поменял ее на Маман, так как по-бухарски «Маймон» очень похоже на слово «маймун», что означает обезьяна.
Прошло около двухсот лет, с тех пор как Рав Йосеф Маарави создал свою первую Иешиву. Но до сих пор наши бухарские традиции сохранились, и мы продолжаем молиться по форме и учению Рава Йосефа Мамана. В течение трех поколений в период Советской Власти пропагандировался атеизм и религиозные школы запрещались. При всем этом бухарские евреи не ассимилировались и не потеряли свою национальную принадлежность. Не придерживаясь строго религии, в большинстве своем они не стали атеистами. В годы Советской Власти бухарские евреи породили плеяду профессоров, ученых в разных областях наук, докторов, писателей, юристов и т.д. не только среди мужчин, но и среди женщин. Женщины получили свободу и возможность быть не только матерями и женами, но и профессионалами. Все это произошло благодаря массовому образованию. Большинство из образованных людей, ходивших в русские школы, хотя и соблюдают традиции, считают русский своим родным языком, и очень слабо говорят, а некоторые почти не знают бухарского языка. С точки зрения религиозных евреев, бухарско-еврейский народ был в процессе постепенной религиозной деградации. Многие же считают после революционный период эпохой прогресса.
В последние годы Советской Власти и после ее распада произошел исход, и многовековая Бухарская община почти перестала существовать в Средней Азии. Нас разбросало по всему миру. Большинство живет в Израиле, а вторая по величине бухарско-еврейская община находится в Нью-Йорке. Несколько лет назад в Америке, а позже в Израиле был создан Всемирный Бухарско-Еврейский Конгресс, одной из целей которого является сохранение бухарской еврейской культуры, языка и традиций. Но что же происходит с нами в Америке? Здесь происходит возрождение, ренессанс, бухарской-еврейской культуры, хотя и одновременно проявляются признаки ее изменения. Как никогда в истории бухарских евреев, здесь издаются книги, разные газеты и журналы, организованны театры, даются концерты. Но это в большинстве своем не привлекает и не интересует сегодняшнюю молодежь. Светское образование дается на английском языке. Молодежь говорит между собой по-английски. Религиозное образование доступно и многие посылают своих детей в Иешивы, где большинство учителей ашкеназим. Естественно, выпускники этих Иешивот молятся на ашкеназийский лад и с американским акцентом и напевом. Происходит постепенное изменение формы молитв, которое очень быстро распространяется среди молодежи, влияние дома и стариков ослабевает и вытесняется окружающей средой. Новое поколение раввинов одевается в черные камзолы с широкими черными шляпами и ничем не похоже не только на древние бухарское одеяния, но и на сфарадийские халаты. Их порой невозможно отличить от хасидов и хабадников. На свадьбах гремит оглушающая музыка, нет речей и не услышишь сочного бухарского фольклора, классический шашмаком под аккомпанемент уникального инструмента – тамбура. На религиозных свадьбах мужчины и женщины сидят разделенные ширмой и танцуют отдельно, а новые молодые раввины, наши будущие духовные лидеры, пляшут как европейские хасиды. В домах и в офисах висят фотографии лидера хаббада Рава Любавича. Еда на свадьбах все меньше и меньше напоминает блюда выходцев из Средней Азии. Только поминки и иногда помолвки («шинихури»), благодаря старому поколению, продолжают проходить по старым традициям и напоминают еще наши корни. Там можно услышать древние напевы Зохара и прекрасные мелодии Шашмакома, услышать некоторые выступления на бухарском языке и отведать наши национальные блюда. В Америке не только двухсотлетнее наследие Рава Йосефа Мамана Маарави находится под угрозой, но и бухарско-еврейская многовековая культура и древние традиции постепенно уходят в прошлое.
Михаил Носоновский (Нью-Йорк)
«Язык – это диалект, обладающий своей армией и флотом»
В №158 издающейся в Нью-Йорке газеты The Bukharian Times опубликована рецензия профессора Иосифа Мошеева на вышедший недавно под эгидой клуба Рошнаи двухтомник «История бухарских евреев». В ней, среди прочих интересных замечаний, уважаемый профессор касается вопроса о том, следует ли считать язык бухарских евреев самостоятельным языком или диалектом таджикского? Спор этот ведется давно, и часто он принимал отнюдь не академический характер. Проф. М. Занд отмечает, что в конце 1930-х годов заключение экспертов-филологов (отвечавшее заказу властей) о том, что «язык бухарских евреев – не самостоятельный, а является диалектом таджикского», привело к массовому закрытию школ, газет и культурных институтов, то есть имело катастрофические последствия для бухарско-еврейской культуры.
Доводы обеих сторон понятны и по-своему убедительны. Те, кто полагают бухарско-еврейский диалект вариантом таджикского (а это, помимо И. Мошеева, к.ф.н. Юрий Бабаев, проф. Акбар Турсунов и ряд других авторов), резонно указывают, что бухарские евреи и таджики легко понимают друг друга. Сложно представить таджикско-бухарско-еврейский словарь или же переводчика, выполняющего перевод с таджикско на бухарско-еврейский. Да, у бухарских евреев есть специфические слова, отсутствующие у таджиков, такие как, например, кошчинон (подправка бровей невесты) или шулхон (стол на низких ножках). Но слов этих немного, и в большинстве случаев они не подлежат переводу, поскольку обозначают специфические обряды или реалии, связанные с еврейскими обычаями.
Те, кто считает, что бухарско-еврейский язык является отдельным языком, ссылаются на то, что до 1940 года этот язык имел в СССР официальный статус одного из языков народов СССР. Никого тогда не смущала его близость к таджикскому. Как отмечает М. Занд, в качестве литературной нормы (в основном на уровне морфологии) предлагалось ориентироваться на фарси (и еврейско-персидский язык), чем закреплялось отличие от литературного таджикского. На бухарско-еврейском («местно-еврейском», как его тогда называли) преподавали в школах, техникумах. Были театральные коллективы, издавались газеты, вышло около 800 книг. Как уже отмечалось, в 1937-1940 годах эта деятельность была свернута в связи с изменившейся национальной политикой. Но историю не перепишешь. Мне в свое время пришлось составлять список книг на бухарско-еврейском языке в Публичной библиотеке в Петербурге. В каталоге бывшего Отдела литературы на языках народов СССР имеется раздел с книгами на местно-еврейском языке, этот язык совершенно официально был всегда включен в список. Что же, считать теперь задним числом, что эти все книги на таджикском?
Известны случаи, когда два народа, говорящие практически на одном и том же языке, но различающиеся религией, предпочитают считать свои говоры разными языками. Например, индийцы и пакистанцы говорили практически на одном языке, хиндустани, но после раздела страны возникло два отдельных языка – хинди и урду. На сербохорватском говорили сербы, хорваты и боснийцы-мусульмане. После раздела единой Югославии их диалекты стали стремительно превращаться в разные языки. Политические и исторические реалии оказывают первостепенное влияние на подобные вещи. А раз это проблема не чисто лингвистическая, но и политическая, то уместно задаться традиционным вопросом: а хорошо ли это для евреев – считать свой бытовой говор диалектом чужого языка?
Крупнейший еврейский лингвист, специалист по идишу и по языкам еврейской диаспоры Макс Вайнрайх, сказал однажды в ответ на вопрос, чем язык отличается от диалекта, что «язык – это диалект, обладающий своей армией и флотом». В этой горькой шутке немалая доля истины – диалект становится языком, когда получает официальный статус. Допускаю, что на сегодня бухарским евреям не нужны отдельная армия и флот, но мне кажется, что важно помнить о чужих ошибках, чтобы их не повторить.
Рассматривая историю европейских евреев (ашкеназов, говорящих на идише), мы видим, что в начале ХХ века многие не считали идиш самостоятельным языком и полагали его диалектом немецкого, называли «жаргоном» или «испорченным немецким». Теперь так никто не считает и многие ашкеназы жалеют о своем утраченном языке, но в 30-60-е годы зачастую родители не учили детей идишу, полагая, в частности, что это помешает им изучить «грамотный» немецкий. Конечно, настоящая причина состояла в том, что власти не поощряли изучение еврейского языка, точно так же, как в случае с бухарскими евреями, были закрыты школы и техникумы, почти все газеты. В результате новое поколение русских евреев, те, кто родился после войны, как правило, идиша не знают, уникальное богатство еврейской литературы на этом языке им недоступно. Следует ли бухарским евреям повторять ту же ошибку и принижать статус своего языка, объявляя его вариантом таджикского, если он имеет отличия от литературного таджикского, которые в прошлом уже позволяли считать его самостоятельным языком?
Большинство западных исследователей еврейских языков указывают еврейско-таджикский (именно так называется язык бухарских евреев в западной научной литературе) в качестве самостоятельного языка или варианта еврейско-персидского. Judeo-Tajik имеет код jpr в стандарте MARK описания языков Библиотеки Конгресса (таджикский язык имеет код tgk), являющимся обязательным для библиотек США. Он фигурирует как самостоятельный язык в базе данных солидных научных сайтов Ethnologue.com и Jewish-Languages.org, используемых этнолингвистами всего мира. Большинство западных специалистов так или иначе признавали его отдельным языком, к ним можно отнести профессоров С. Бирнбаума, М. Вайнрайха, М. Занда, П. Векслера. Этой же точки зрения придерживались представители бухарско-еврейской национальной интеллигенции: Я. Калонтаров, М. Бачаев, А. Шаломаев и многие другие.
Будучи сторонником противоположной точки зрения, проф. И Мошеев пишет: «Структура нашего диалекта зависит от таджикского языка, вариантом которого он является». Но так ли это? После многих веков сосуществования исторические судьбы таджиков и бухарских евреев разошлись. Бухарские евреи – самостоятельныя этническая группа, и сегодня нет причин для того, чтобы оглядываться на таджиков в вопросах, касающихся своего языка, тем более, говорить о «зависимости». Я бы сказал, что бухарские евреи своей особой исторической судьбой выстрадали независимость, в том числе и языковую.
Есть и еще один аспект, о котором иногда забывают: типологическое сходство культурно-языковой ситуации у разных еврейских групп. Многие еврейские этнические общины имели в диаспоре письменную литературу на иврите, а бок о бок с ней живую, основанную на фольклоре литературную традицию на разговорном языке. Подобное отношение к письменности глубоко вошло в плоть и кровь еврейской культуры и религии. Рядом с Письменной Торой на иврите обязательно должна быть Устная Тора (Талмуд) на арамейском, «языке Таргума». Изучение Письменной Торы без Устной воспринималось как отступление от норм еврейской религии. Рядом с ивритским Танахом всегда был перевод, имевший свой язык: арамейский таргум, персидский тафсир, ашкеназский хумэш-тайч, либо сефардский ладино. Наши мудрецы объясняли, что это не случайно, Тору надо учить «два раза Писание, третий – перевод», причем, согласно некоторым мнениям (об этом писал Махарал из Праги), перевод соответствует Грядущему миру. Махарал полагал (и вслед за ним об этом писали многие другие мыслители), что еврейство несет в себе два начала, национальное и универсальное, и этим двум началам соответствует язык иврит и бытовой еврейский язык, принятый в данной местности (например, арамейский, или идиш или бухарско-еврейский). Серьезный, «мужской» святой язык (лошун-кудеш) и разговорный «женский» материнский язык (забони модари) вместе составляют две стороны еврейской души, и одна не может существовать без другой. Поэтому мне все же представляется, что, когда мы говорим о бухарско-еврейской культуре, несправедливо из устоявшегося в академической иудаике сочетания «еврейско-таджикский язык» отбрасывать первую часть и объявить этот язык чисто таджикским. Потому что для нас всех он прежде всего именно еврейский.
Михаил Носоновский (Нью-Йорк)
Бухарско-еврейские ученые пишут историю своего народа
Рецензия на книги
Давид Очильдиев. История бухарских евреев /Часть 1-2. – Нью-Йорк: Mir Collection: 2001, 416 c. ISBN 1-893552-09-8
История бухарских евреев / Ред. Р. Пинхасов, И. Калонтаров. – Нью-Йорк: Клуб «Рошнаи», 2005, т. 1, 503 с., т. 2, 439 с., ISBN 097251354X
В этой заметке я хочу рассказать о двух вышедших недавно книгах по истории бухарских евреев, подготовленных самими бухарскими евреями. Но прежде – небольшое историческое отступление. До второй половины XIX века у среднеазиатских евреев не было своих печатных изданий. Следует сказать, что на мусульманском Востоке книгопечатание вообще не было в чести. Набожные мусульмане придерживались точки зрения, согласно которой Коран и другие книги должны не печататься «бездушной» типографской машиной, а переписываться благочестивым каллиграфом-мусульманином, обладающим подобающими намерениями и отношением к тексту. Отношение евреев к печатному станку было иным. После изобретения книгопечатания Гутенбергом в середине XV века книги мгновенно приобрели огромную популярность как среди христиан, так и евреев. Интересно, что нередко еврейские книги печатались именно христианскими издателями, как, например, остающееся и по сей день стандартным для верующих евреев издание Талмуда (определившее его пагинацию и принятый способ ссылок), выполненное в Венеции в 1520 г. голландцем Даниэлем Бомбергом. В отличие от евреев, мусульмане не приняли книгопечатание, что замедлило проникновение печатного станка на Восток. За исключением нескольких книг, набранных по-арабски европейскими миссионерами или учеными в XVI-XVII вв., мусульманских печатных изданий до XIX века не существовало. Первая типография в Оттоманской империи была открыта евреями в 1521 году и печатала еврейские книги.
Среднеазиатских евреев печатные книги достигли значительно позднее. В конце XVIII века поселившийся в Бухаре раввин Йосеф Мамон создает ешиву и выписывает религиозные книги. В середине XIX века по заказу бухарских евреев в Вене был издан молитвенник, позже было издано еще несколько книг, однако регулярная книигоиздательская деятельность началась только после основания бухарского квартала в Иерусалиме в 1890 г. под руководством р. Шимуна Хохома. За период до начала первой мировой войны он и его ученики издали в Иерусалиме около 150 книг на бухарско-еврейском языке и на иврите. Эти книги доставлялись в Среднюю Азию до тех пор, пока война не сделала невозможным сообщение между принадлежавшей Турции Палестиной и принадлежавшим России Туркестаном как и находившимся под росийским протекторатом Бухарским Эмиратом. Однако в это время в самой Средней Азии бухарские евреи начинают издавать книги, набранные еврейским алфавитом. Купец Рахамим Довидбаев доставил в 1910 г. из Люблина типографское оборудование и приступил к изданию газеты в Скобелеве (Фергане) и Коканде. Он же начал издавать первые бухарско-еврейские книги, набранные еврейскими буквами. Мне посчастливилось в 1992 г. найти и описать первую изданную в Средней Азии еврейскую книгу, бухарско-еврейский перевод сказок «Тысяча и одной ночи» (Коканд, 1914 г.). В последующие годы в Средней Азии выходит около десяти еврейских книг, набранных еврейским буквами. После революции в дело вмешивается советская власть, стремившаяся создать «социалистическую культуру местных евреев». Бухарско-еврейский язык был переведен на латинский алфавит, на нем издавались учебники, пропагандистская литература, художественные произведения. Согласно данным официальной советской «Книжной летописи», всего до 1939 года, когда издание бухарско-еврейской литературы было прекращено, в СССР вышло около 750 книг на языке бухарских евреев. В последующий период и вплоть до недавнего времени книг на темы, связанные с бухарскими евреями, выходило очень мало. В СССР подобной литературы не было вообще, в Израиле издавались единичные тома, в основном воспоминания и сочинения таких авторов, как М. Бачаев, Ш. Тиллаеф, И. Мохвашев, М. Харэль (Бабаев).
После этого исторического вступления, думаю, ясно, что массовое издание книг о бухарских евреях в последние годы в Нью-Йорке представляет собой явление весьма неординарное. Таких книг – десятки, среди них книги Д. Очильдиева («Пленники Навуходоносора», НЙ, 1998), Р. Пинхасова («Бухарские евреи в медицине», НЙ, 2001), Р. Некталова («Авнер Муллокандов», НЙ, 2003 г.) и многие другие (называю только те, что попали мне в руки). Социологический и культурологический аспекты этой неожиданно массовой книгоиздательской активности заслуживают отдельного исследования, а пока я хотел бы рассмотреть две вышедшие недавно работы. Это монография Давида Очильдиева «История бухарских евреев» (Часть 1-2, Нью-Йорк: Mir Collection: 2001, 416 c. ISBN 1-893552-09-8) и двухтомный сборник статей, носящий такое же название «История бухарских евреев» (Нью-Йорк: Клуб «Рошнаи», 2005, т. 1, 503 с., т. 2, 439 с., ISBN 097251354X), вышедший под общей редакцией руководителя культурно-просветительского центра «Рошнаи» («Свет») д-ра Роберта Пинхасова, редактор – проф. Иосиф Калонтаров.
Первая книга принадлежит профессору Давиду Очильдиеву, видному востоковеду, специалисту по Средней Азии и Афганистану. Это первая на русском языке (да и одна из первых вообще) всеобъемлющая монография, посвященная истории бухарских евреев. Первая и вторая части охватывают период от Вавилонского пленения до середины XIX века. Книга написана в лучших традициях еврейской просветительской исторической литературы, представленной Семеном Дубновым, Шмуэлем Эттингером или Сало Бароном, которые стремились передать единство еврейской истории вопреки векам и границам. Книга проф. Очильдиева – это одновременно и научная монография, снабженная справочным аппаратом, и популярное издание, которое может быть использовано в качестве школьного или университетского учебника. Удачей книги является гармоничный подбор материала. Автор избежал опасности заострить внимание на каком-то одном периоде многовековой еврейской истории, а остальные наметить лишь пунктиром. Очильдиев знакомит читателя с историческим контекстом, приводит необходимые сведения по истории Средней Азии, общей истории евреев, и собственно истории бухарских евреев, причем весь этот материал тщательно подобран в пропорции, создающей у читателя четкое представление о месте среднеазиатских евреев в еврейской и мировой истории.
Автор не мог не коснуться противоречивых тем, таких как хазарская проблема или единство еврейского народа и соотношение еврейских «субэтнических» групп. По этим вопросам среди историков и этнологов продолжаются ожесточенные дискуссии. Очильдиев, однако, избежал риска склониться к точке зрения той или иной стороны, сохраняя беспристрастный академический подход. Согласно его концепции, существуют «два уровня еврейского национального самосознания» (т.е. принадлежность к еврейскому народу в целом, суперэтносу «Община Израиля», и ко своей общине, субэтносу бухарских евреев), «которые никогда полностью друг друга не вытесняли. Такое двойное самосознание стало специфической чертой еврейского мышления и еврейской социальной психологии» (стр. 95). Говоря об этногенезе бухарских евреев, автор замечает: «Бухарские евреи с точки зрения этнической истории не являются народом-пришельцем в Центральной Азии, как они издавна воспринимались окружающими... Никому и в голову не приходит рассматривать, например, узбеков или таджиков в качестве народов-пришельцев. Общепризнано, что как самостоятельные этносы они сформировались на территории Центральной Азии в результате многовековых и многоплановых этнических процессов и потому считаются коренными народами региона. Историческая же правда состоит в том, что бухарские евреи – как и другие центрально-азиатские народы – формировались на этой же территории в соответствии с теми же закономерностями.» (стр. 365-366). К спорным моментам я бы отнес стремление автора в отдельных случаях использовать этнологические концепции Л. Н. Гумилева, которые вряд ли могут удачно сочетаться с еврейской этнографией.
Вторая книга, точнее, двухтомник, издана в начале 2005 года культурно-просветительским центром «Рошнаи». Этот центр, под руководством д-ра Роберта Пинхасова, объединяет несколько десятков профессоров и докторов наук из Нью-Йорка, заинтересованных в изучении бухарско-еврейской истории и культуры. Двухтомник дает срез современного состояния науки о бухарских евреях. Он охватывает не только исторические темы, но и филологические и культурологические вопросы. В сборник вошли статьи большинства ведущих специалистов по соответствующим темам.
Книга издана под эгидой Всемирного конгресса бухарских евреев и его президента, известного мецената Льва Леваева. В предисловии он пишет: «На наш взгляд, эта книга заслуживает полного перевода и издания на иврите и английском языке, чтобы быть доступной следующим поколениям... Известная мудрость гласит, что народ, который не знаком со своим прошлым, тот недостоин и будущего» (с. 5)
Первый том посвящен вопросам истории, межобщинных связей, роли бухарских евреев в экономике, образовании, науке, медицине и спорте. Открывает его объемная работа уже знакомого нам проф. Д. Очильдиева «Очерк новой и новейшей истории (1865-1960)», в котором рассматривается российский и советский период. Работы других авторов посвящены сравнению исторических судеб бухарских евреев и таджиков (А. Турсунов), судьбам бухарских евреев при советской власти (С. Гитлин), воинам (А. Якубов, Б. Исхаков) и жертвам сталинским репрессий (Р. Пинхасов). Отдельно можно отметить исследование Р. Альмеева и С. Курбанова о евреях-«чала» в Бухаре, насильственно обращенным в ислам.
Подобная литература интересна не только самим бухарским евреям. Внимание широких масс читателей к бухарско-еврейской истории и культуре, как и к другим малым еврейским этническим группам, вызвано обычно желанием сопоставить их с другими еврейскими общинами Европы и Азии. Такой сопоставительный анализ позволяет выявить общие закономерности еврейской исторической судьбы, культурной и социальной жизни. И, таким образом, обнаружить «общееврейские» социокультурные инварианты, сравнить их с общечеловеческими. Поэтому вполне обоснованно появление в книге раздела о межобщинных связях бухарских евреев, содержащего сопоставительное рассмотрение бухарской и горской общины (С. Даниэлова, М. Рокетлишвили, И. Ядгаров) и другие материалы.
Второй том посвящен вопросам культуры, языка, фольклора, литературы и искусства. Открывает его статья проф. Михаила Занда о бухарско-еврейской культуре 1920-30х годов. В ней на обширном и малоизвестном материале прослеживается тенденция, в соответствии с которой партийные органы сначала (в 20е – нач. 30х годов) стремились создать «социалистическую местно-еврейскую культуру», чтобы противопоставить ее традиционной религиознай культуре, а затем (во второй половине 30х годов) уничтожили эту нарождающуюся национальную культуру, взяв курс на ассимиляцию бухарских евреев. О характере культурного дискурса того времени говорят названия литературных и драматических произведений: «Хукми падар дар духтар» («Власть отца над дочерью», П. Пардозов, М. Борухов, 1921), «Зульми боён» («Иго богачей», М. Аминов, 1930), «Душманони фрунти мадани» («Враги культурного фронта», Л. Мордехаев, П. Абрамов, 1934), «Пири бедин» («Старый безбожник», М. Аминов, 1934), «Аз махалла ба колхуз» («Из еврейского квартала в колхоз, 1934, А. Саидов), «Шаша шарти рафик Сталин – мухтасар ба тарики шеъргуйи» («Шесть условий товарища Сталина – стихотворное изложение», П. Абрамов, 1934). Отмечу, что на мой взгляд, аналогичная судьба постигла и европейских евреев СССР – бурное развитие коммунистической культуры на идише в 20е-нач. 30х годов и ее уничтожение в конце 30х-начале 50х. Таким образом, сколь это ни парадоксально, единство исторической судьбы разных ветвей еврейского народа проявилось и в советский период, когда само существование единого еврейского народа не признавалось.
Показательно свидетельство писателя Арона Шаломаева (с. 71):
«Мне, тогда зав. учебной частью бухарско-еврейской школы № 29 города Ташкента, стало известно, что «сверху» (из Москвы) поступило указание о закрытии школ для нацменьшинств, в том числе, бухарских евреев. И мы – я и директор школы, глубокоуважаемый Абрам Нисимович Пинхасов – обратились по этому поводу к первому заместителю наркома (министра) просвещения Узбекистана профессору Льву Абрамовичу Бродскому, который, говоря об общих положениях обучения и воспитания школьников, внезапно заявил:
– Когда мы говорим о той или иной народности или нации, имеем в виду, прежде всего, ее писателей. Когда говорим о русских, перед нашим лицом, конечно, встают Лев Толстой и Пушкин; когда говорим об узбеках, представляем себе Алишера Навои; когда говорим об ашкеназах, перед глазами Шолом-Алейхем, Авраам Мапу, Бялик... А когда говорим о бухарских евреях, кого мы себе представим?
– Шохина и Шимона Хахама, – ответил я.
– А вы можете принести нам их изданные произведения?
Мы задумались... Нет, не издавали в те годы ни Шохина, ни Шимона Хахама. Они были под запретом, как «распространители религии». Вот тогда я понял, какое значение имеет для общества слово настоящего писателя!»
К рассказу о культурной жизни довоенного периода, на мой взгляд, примыкает рассказ о существовавшем, а затем закрытом еврейском музее в Самарканде (М. Носоновский) и о попытках воссоздать еврейский музей в наши дни (И Якубов).
Особый интерес для меня представляет раздел о языке, литературе и фольклоре. В нем продолжается старый спор о том, является ли язык бухарских евреев самостоятельным или же диалектом таджикского. Вот что пишут Давид и Иосиф Калонтаровы:
«Все исследователи языка бухарских евреев сходятся на том, что он принадлежит к иранской группе языков, и образован на основе языка фарси. Однако в вопросе о том, является ли он самостоятельным или диалектом фарси-таджикского, имеются разные мнения» (с. 55).
Действительно, относятся ли диалекты, на которых говорили евреи в Самарканде, Бухаре и других среднеазиатских городах, к общетаждикскому языковому континууму (вместе с диалектами таджиков соответствующих городов) или образуют самостоятельное языковое пространство? Объединяет ли еврейско-таджикские диалекты надстройка общелитературного бухарско-еврейского языка, например, языка библейских переводов Шимуна Хохома (предназначавшего свои переводы не только для бухарских, но и для персидских евреев)? Или «местно-еврейского» языка советской культуры 1920-30х годов? Или соответствующим высоким языком является литературный таджикский? Ответ на этот вопрос, во многом, определяется идеологией. В 1920-е годы советские власти признавали существование отдельного «местно-еврейского» языка. Однако в 30-е годы, согласно документам, найденным и опубликованным Д. и И. Калонтаровыми, партийные органы пришли к выводу, что «назвать его языком, требующем самостоятельного роста, означало бы цель искусственного отделения, уклон, вредный для туземных евреев, противоречащий основам политики партии в национальном вопросе. Вне всякого сомнения, что самый правильный курс – на сближение языков туземных евреев с таджикским» (с 59) Д. и И. Калонтаровы согласны с мнением М. Занда, который писал «С точки зрения диалектологии этот язык является диалектом фарсиязычной Средней Азии, и может быть принят как диалект таджикского (фарси), и поэтому правильно называть его еврейско-таджикским. С точки зрения этнолингвистики, язык бухарских евреев - это язык, созданный этнической группой, которая имеет свою богатую литературу» (с. 64). Другого мнения придерживается Ю. Бабаев, который считает, что «язык бухарских евреев является одним из десятков и даже сотен диалектов и говоров персидско-таджикского языка (забони форсу точик) и ни в коем случае не может быть самостоятельным языком... Ибо не имеет ни отдельной грамматики, ни какой либо системы правил речи.» (с. 70)
Статьи о языке и литературе продолжают работы о фольклоре (З. Увайдова) и об именах бухарских евреев (Х. Толмас, Д. Ниязов, Ю. Мурдахаев, И. Калонтаров). Интересны также статьи о музыке, искусстве и религиозной жизни у бухарских евреев (С. Тахалов, З. Таджикова, Р. Некталов и другие).
Появление подобной литературы, по моему мнению, знаменует определенную стадию становления бухарско-еврейской общины. Клуб «Рошнаи» объединяет цвет интеллигенции бухарских евреев. Благодаря деятельности этого клуба сегодня, фактически впервые в истории, сложилась ситуация, когда бухарские евреи систематически создают академические труды о собственной истории и культуре без внешней помощи. Для этого необходимо сочетание нескольких факторов, во-первых, наличие большого числа подготовленных, образованных читателей, во-вторых, наличие профессиональных квалифицированных авторов, в чью сферу научных интересов входит история и культура родного народа, в-третьих, наличие крепкой общины, меценатов, способных и заинтересованных обеспечить подобные издания. Тот факт, что сегодня это происходит у бухарских евреев в Нью-Йорке, свидетельствует, что эта группа превратилась в самодостаточную процветающую общину. Если во времена Иосифа Мамона и Шимуна Хохома евреи Бухарского Эмирата были вынуждены заказывать книги у своих более образованных европейских собратьев, то сегодня, наоборот, бухарско-еврейские издания могут стать украшением лучших западных библиотек и еврейских культурных и образовательных центров.
